Из воспоминаний: родителей, бабушек и самой Тамары Васильевны Королевой

Когда-то до революции село было большим и в почёте. В селе Ивановском жило до четырехсот душ населения.

В селе была большая больница, в которой трудилась культурная семья врачей. Было много отделений, больным людям никуда не надо было ехать. Все делали, лечили местные врачи. И несли культуру людям. Вечерами зимними с молодежью занимались художественной самодеятельностью. И все окружные деревни и села шли и ехали к нам в Ивановское. Была и начальная школа.

В осенний праздник 11 сентября приезжали в село богородские купцы. Ставили палатки до половины села, подводы с лошадьми и повозками с разным товаром.

Но времена меняются. Прошла революция, коллективизация, раскулачивание. Многие люди погибли. Лучшие мужчины села были репрессированы. Остались вдовы с маленькими детьми. Детей тогда было у каждой женщины по пять-шесть человек. И даже девять у одной. Жилось, как говорится, несладко всем.

Потом Отечественная война. И забрали на фронт: мужей, сыновей и девушек, окончивших курсы. Одна погибла, Ульянова Анна. А наши женщины, вдовы, работали и за себя и за мужей. Был такой лозунг: «Все для фронта, все для победы!» Полуголодные косили траву, жали рожь, пахали землю на быках, лошадей забрали на фронт. И ничего не получали за это. Ждали сыновей своих и мужей с фронта. Мы, дети, тоже трудились как взрослые. В обеденный перерыв бежали в лес, набирали грибов, ягод и этим питались.

Я начала, как говорится, «обивать пороги». Сначала в сельский совет, потом в горсовет, потом в горком партий. И нигде не нашла поддержки, чтобы по селу дорогу проложили. Потом в поссовете вообще сказали: «Ничего не получится с дорогой». Но я не успокоилась. Решила я написать письмо в Москву. Горбунов Владимир Николаевич был зам. директора совхоза в то время, написал в местную газетку заметку, что «по селу Ивановскому можно ходить только в резиновых сапогах». Я вырезала из газеты эту заметку и вложила в мое письмо. Подписалась и поставила свой домашний адрес. Но это письмо не стала опускать на своей почте. Я поехала в Москву, сделала письмо заказным и опустила, а где, уже не помню. И на мой домашний адрес ответ пришел быстро. Было там написано, что дорога по селу будет сделана, и указали в какой срок, и какие затраты. Дорогу сделали быстро. И остановки поставили по селу. А когда пустили по селу автобус, у меня сердце ликовало от радости, не передать это словами. Это для меня было похоже на сказку. А появилась дорога – стали люди у нас строиться. Это был 1986 год. Мне тогда прислали из Москвы почетную грамоту за благоустройство села Ивановское.

Хочу описать то, как во время Отечественной войны, приехала к нам в Ивановское из Смоленской области Астапова Прасковья Пантелеевна. Тогда многие эвакуировались. Работала она в бывшем подсобном хозяйстве, потом в больнице. Женщина трудолюбивая. И поселили её в бывшую церковную сторожку. Она завела хозяйство и быстро, как говорится, «встала на ноги». И, несмотря на свою занятость в хозяйстве, пришла ко мне. У нее уже были бумаги, написанные Бахто Ольгой Ивановной.

Как считалось, храм наш был под охраной государства. Его надо было перевести селу, прихожанам. Пришлось мне переписать эти бумаги. И поехали мы с Астаповой П.П. переводить наш храм. И начались, как говорится «хождения по мукам». И в Ногинск, и в поссовет, и в Москву. Храм нам отдали. Реставрируйте! А денег ни копейки. И как мы тогда поняли с ней, что ждать их неоткуда. Подумали, подумали: один выход – собирать с населения. Кто сколько может. И пошли мы с ней, как говорится «с протянутой рукой». Заимели большую тетрадь, и все, что давали на храм, мы записывали. Но народ больших денег не имел, и нам пришлось решиться собирать в других деревнях и поселках. Денег набрали какое-то количество, надо выписывать лес на реставрацию крыши и купола.

Было такое время, начиналась перестройка в стране. Лес нам никто не выписывает. Можно сказать, с Божьей помощью, но все-таки купили мы лес и хороший. Навезли много нам лесу, обложили весь храм. Все ходили и удивлялись. Пришли к нам и плотники. Увидели люди, что дело идет, и нашлись помощники. Первый помощник – это Волков Владимир Иванович. Дал технику, дал людей, погрузили лес и повезли на распиловку на 23-й километр. И я сама садилась к трактористу в кабину. Чтобы не пропало.

Начали работу по реставрации крыши осенью. Было уже холодно. Бригадир плотников: «Ребятам моим надо горячий обед». И я стала дома у себя готовить обед ребятам, то есть плотникам, Работали они осень, зиму и весну до мая месяца. А мы с Прасковьей Пантелеевной шли собирать деньги. Материал у нас был, надо было заказывать рамы и покрывать крышу.

Я писала объявления и приглашала всех на субботники. Все шли. Работали и все женщины на субботнике, никто не отказывался.

Покрыли крышу – надо думать о крестах. Поехали мы с Прасковьей Пантелеевной на Ногинский завод, и заказала кресты. В это время делались рамы. И один хороший человек нам привез стекло для рам. А потом, когда были сделаны кресты, он же прислал нам с Москвы кран японский «Като», 33 метра стрела. И при помощи этого крана и смелого молодого плотника, который у нас работал, поставили на храм кресты. А мы с сыном стеклили рамы. И сама, с помощью двоюродной сестры, красила новые сделанные рамы. Большая работа была сделана по расчистке трапезной. Там когда-то был подвал. Он был полностью завален кирпичом от бывшей огромной трубы. Не столько кирпичом, сколько всяким мусором. Наши мужчины это все сделали. Все вычистили.

Да, однажды, не помню, зачем туда пошла. Нашла в поле нашу церковную дверь. Она из земли торчала одним углом. Но я поняла - это дверь. Попросила нашего тракториста выдернуть трактором эту дверь и привезти её к храму. Он привез. Она, конечно, была вся деформирована и ржавая и уже не годилась. Поговорила человеком из Черноголовки: «Можно ли сделать такие двери?» Он прислал машину, погрузили эту дверь и увезли в Черноголовку. И сделали двери такие, какие были раньше.

Пришло время, нам дали батюшку. Он сначала у нас по субботам служил. Макаровский очень хороший, душевный батюшка, отец Вячеслав, прослужил недолго. У него был свой храм. Потом Бог нам дал молодого, талантливого, отца Игоря. И начал наш батюшка Игорь служить, сначала по домам. Потому что в храме было очень холодно. Потом в храме поставили железную печку, которую топила Прасковья Пантелеевна. В храме было много дыма, и летала сажа хлопьями. А у батюшки примерзали руки к кресту. Когда отец Игорь начал у нас служить, полы в храме были земляные. Окна на куполе были забиты целлофаном. Ветер разрывал целлофан, и в храм летел снег. Храм был пустой. Подсвечников не было. Ставили тазики с песком для свечей. А в летнее время залетали ласточки.

Потом мой бывший муж Евгений выразил желание сделать печку из кирпича. Печку он сделал хорошую, но она тоже не могла обогреть храм. Было зимой очень холодно в храме. Люди приходили на службу, но долго не выдерживали. И уходили, не дожидаясь конца службы. И часто было так: я оставалась одна. Стояла и плакала, слушая проповеди отца Игоря. А он говорил потом мне: «Плакать в храме – это хорошо. Но скоро придет такое время, будет много людей». А я думала, мне до этого времени не дожить. Но сбылись надежды отца Игоря. В большие праздники столько людей, что не помещаются в храме.

Мы с батюшкой навещали храмы, которые служили и не закрывались. Ездили на машине с моим братом Александром Васильевичем в Душоновский храм Тихвинской Божьей Матери. И нам помогли: дали в храм Плащаницу Иисуса Христа, облачения старые для батюшки и хоругви две, и крест деревянный, распятие, и Плащаницу Божьей Матери. Ездили в село Петровское. Там нам дали маленький подсвечник и иконку. Потом нам подарили восемь икон старинных из Якимово. Но не долго мы на них молились. У нас их украли все восемь. Вот такие были трудности. Но нам помогали добрые люди. Спаси их Господи!

Начались большие работы под руководством отца Игоря. Купили плитку для полов и стали в храме делать полы. В наш храм сделали деревянные двери Тарыгины ребята.

В то время у нас в селе подводили газ. И потом прокопали траншею, подвели газ к храму.

Купили кирпич и стали делать котельную. Затем наши ребята в расчищенном подвале сделали трапезную. Настелили из оставшейся плитки полы. Поставили газовую плиту и получилась большая трапезная. Сделали столы, скамейки. А до этого я готовила у себя дома и кормила отца Игоря, хор, алтарников и некоторых прихожан, которые приезжали к нам. И в последствии доходило до двадцати человек. Часто приезжал к нам благочинный отец Михаил. И тоже у меня был в домике. Потом наш храм посетил митрополит Ювеналий. И мы с Прасковьей Пантелеевной его встречали с хлебом-солью, и все прихожане наши.

Делали субботник на кладбище. После сгоревшего храма несколько лет лежало все. Березы дружно выросли на этом святом месте и все закрыли. Все ребята расчистили и вывезли. И по инициативе отца Игоря, поставили на месте сгоревшего храма деревянный крест.

Вернемся к храму. Ранее были большие работы: обивали старую штукатурку, которая плохо держалась. Затем заново штукатурили. И сделали побелку в храме.

Сделали заднее крыльцо к храму. Стали думать об отоплении в храме. И пригласили мужа моей двоюродной сестры. Он был очень болен. Но ему очень хотелось сделать отопление в храме. Достали трубы и стали делать отопление. И отопление сделали.

А Прасковья Пантелеевна в своем уже преклонном возрасте, все еще имеет свое хозяйство, но не бросает (†2008). Всегда после службы приходит наводить чистоту. Протирает полы и чистит подсвечники. В праздничные дни у нас в храме много людей, я даже многих не знаю, едут отовсюду. Все любят нашего отца Игоря, его службу, его проповеди.

В храме стало красиво и тепло. И как люди говорят: «В нашем храме мы чувствуем благодать». Наши прихожане как одна большая дружная деловая семья. Одна женщина печет просфоры. Другая женщина из Черноголовки украсила наш храм живыми цветами и украшает каждую субботу. В настоящее время у нас такой замечательный хор. А ведь было такое время, что вообще некому было петь. Батюшка нас учил, занимался с нами, а потом сказал: «Никто петь не умеет». Среди первых певцов была и я. Одна очень благочестивая семья ведёт хозяйство в храме. Не считаясь со временем, с любовью служат они храму. К нам приезжают очень хорошие люди.

PS. В оригинальном тексте, написанном Тамарой Васильевной Королёвой, присутствуют многие имена людей, принимавших участие в восстановлении нашего храма. Эти имена свидетельствуют, что восстановление храма было общенародным делом, а не результатом стараний лишь нескольких людей. Разместив эти воспоминания для публичного чтения, мы опустили эти многие имена из соображений конфиденциальности.