41Когда же собрались фарисеи, Иисус спросил их:
42Чтò вы думаете о Христе? чей Он сын? Говорят Ему: Давидов.
43Говорит им: как же Давид, по вдохновению, называет Его Господом, когда говорит:
44«Сказал Господь Господу моему: седи одесную Меня, доколе положу врагов Твоих в подножие ног Твоих»?
45Итак, если Давид называет Его Господом, как же Он сын ему?
46И никто не мог отвечать Ему ни слова; и с того дня никто уже не смел спрашивать Его.
Евангелие от Матфея, глава 22, стихи 41-46
35Продолжая учить в храме, Иисус говорил: как говорят книжники, что Христос есть Сын Давидов?
36Ибо сам Давид сказал Духом Святым: сказал Господь Господу моему: седи одесную Меня, доколе положу врагов Твоих в подножие ног Твоих.
37Итак, сам Давид называет Его Господом: как же Он Сын ему? И множество народа слушало Его с услаждением.
Евангелие от Марка, глава 12, стихи 35-37
40бОн же сказал им:
41как говорят, что Христос есть Сын Давидов,
42а сам Давид говорит в книге псалмов: сказал Господь Господу моему: седи одесную Меня,
43доколе положу врагов Твоих в подножие ног Твоих?
44Итак, Давид Господом называет Его; как же Он Сын ему?
Евангелие от Луки, глава 20, стихи 40б-44
Священномученик епископ Шлиссельбургский Григорий (Лебедев). «Благовестие святого евангелиста Марка. Духовные размышления.»
1
119
Продолжая учить в храме, Иисус говорил: как говорят книжники, что Христос есть Сын Давидов? Ибо сам Давид сказал Духом Святым: сказал Господь Господу моему: седи одесную Меня... Итак, сам Давид называет Его Господом: как же Он Сын ему? И множество народа слушало Его с услаждением (Мк. 12,35-37).
Во все века “книжники” ставили вопрос о Христе и разрешали его в духе иерусалимских книжников. Во все века маленькая мысль маленьких “книжников” все добивалась “разумно”, критически подойти ко Христу и раскрыть, разоблачить до конца “загадку” о Христе. Во все века человеческий умик изощрялся сделать новенькое картонное построение, которое бы в корне изничтожило почитание Христа.
Каждая эпоха и всякий представитель ее из “книжников” подходил к задаче разрушения Христа как Бога со своей меркой. Это была условная, крайне ограниченная мерка данного отрезка времени, мерка господствующих взглядов и даже настроений, мерка направления науки, философии, и во всех случаях это была “кривая мерка” личного морального уровня “книжника”.
Чем невежественнее и морально ниже был “книжник”, тем безудержнее и бесшабашнее ползла вверх линия “разумного” понимания Христа. И всякий из “книжников” тужился войти в великаны. Всякий, ухватившись за какую-нибудь мысль, строил целую разрушительную теорию, в которой ничтожная часть материала о Христе подгонялась под новую “гениальную” мыслишку, а большая часть данных о Христе откидывалась как источник неподлинный и негодный.
С победоносным видом каждый строил из себя неуязвимого победителя, разоблачившего все тайны и пролившего человечеству благодатный свет истины. Каждый, захлебываясь, повторял своим “открытием”: “Ведь это же наука. Это логика, ну, что осталось от вашего Христа?”
Жалкая человеческая мысль! Совсем не видела она, что если у наиболее умных и честных “книжников” и была какая-то логика и правда, так это была логика и правда мышиного угла, логика натуживающейся лягушки и правда муравья, схватившего соринку и мнящего себя с ней богачом.
Жалкая человеческая мысль! Бессильна она подняться до логики вселенской и бессильна она понять правду жизни. Так и путается она в кучах своих маленьких правд, иногда фантастичных и надуманных, а иногда и подленьких.
Христос долготерпелив, и многотерпеливо вечное христианство.
За многовековое блуждание чего-чего ни плела на них человеческая ограниченность. Христос — то пророк, то гуманный учитель нравственности, то иудейский бунтарь против римлян, и еще, еще вариации без конца, а в заключение — миф. Его никогда не существовало. В христианстве передергивалось каждое явление и каждый шаг жизни, подгонялось к той или иной предвзятой теории, бравшейся объяснить новое “открытие”.
В Евангелиях перевертывалось всякое слово. С уничтожающим видом отделяли “заимствованное”, зачеркивая “позднейшее”, обходили “сомнительное”. Запутывались в простом и ясном и дошли до банкротского утверждения: “Нет ничего достоверного, и ничего мы сказать не можем”.
И вот, при всей этой мышиной возне останется неумирающим, вечно правдивым евангельское слово, сопровождающее рассказ о потугах книжников “разоблачить” Христа: “И множество народа слушало Его с услаждением”.
Тут мышиная возня с донкихотским самомнением и “сокрушением основ”, а Христос стоит всегда величавый, вечно живой и дающий жизнь, всегда обаятельный, зовущий, всегда выше мира и всегда близкий сердцу, готовый всем все простить и обласкать
Христос несокрушимо стоит у мира, вечно бессмертный Источник одной правды и света. Он стоит у мира как источник всякой жизни, как зовущий и любящий Отец и вместе как нелицеприятный Судия.
И доныне верно слово: “слушали Его с услаждением”. Доныне и вечно чистые души будут тянуться к Нему. Они льнут к Нему в радости и горе, потому что земля не может вместить большой радости и утешить горя. А Он один даст успокоение душе и счастье.
Тут мышиная возня. А Христос стоит и будет стоять вечно беcсмертный, влекущий.
Ну, сам подумай. Что же это значит? Что значит, что при всех сокрушительных “наскоках” книжников, рассеивающих христианство “в прах”, Христос величаво стоит, и чистые души льнут к Нему и готовы с услаждением слушать Его всю беспредельную вечность?!
Вверх
Вверх
[1] Епископ Шлиссельбургский Григорий (Лебедев). Проповеди, „Благовестие святого евангелиста Марка“, письма к духовным чадам. М., "Отчий дом", 1996, сc. 354-356.
