И когда Он снял пятую печать, я увидел под жертвенником души убиенных за слово Божие и за свидетельство, которое они имели. И возопили они громким голосом, говоря: доколе, Владыка Святый и Истинный, не судишь и не мстишь живущим на земле за кровь нашу? И даны были каждому из них одежды белые, и сказано им, чтобы они успокоились еще на малое время, пока и сотрудники их и братья их, которые будут убиты, как и они, дополнят число.
Толкование на Евангелие: Первое предсказание о Страстях и Воскресении. Наставление о несении креста.
21С того времени Иисус начал открывать ученикам Своим, что Ему должно идти в Иерусалим и много пострадать от старейшин и первосвященников и книжников, и быть убиту, и в третий день воскреснуть.
22И, отозвав Его, Петр начал прекословить Ему: будь милостив к Себе, Господи! да не будет этого с Тобою!
23Он же, обратившись, сказал Петру: отойди от Меня, сатана! ты Мне соблазн! потому что думаешь не о том, что Божие, но что человеческое.
24Тогда Иисус сказал ученикам Своим: если кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною,
25ибо кто хочет душу свою сберечь, тот потеряет ее, а кто потеряет душу свою ради Меня, тот обретет ее;
26какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит? или какой выкуп даст человек за душу свою?
27ибо приидет Сын Человеческий во славе Отца Своего с Ангелами Своими и тогда воздаст каждому по делам его.
28Истинно говорю вам: есть некоторые из стоящих здесь, которые не вкусят смерти, как уже увидят Сына Человеческого, грядущего в Царствии Своем.
31И начал учить их, что Сыну Человеческому много должно пострадать, быть отвержену старейшинами, первосвященниками и книжниками, и быть убиту, и в третий день воскреснуть.
32И говорил о сем открыто. Но Петр, отозвав Его, начал прекословить Ему.
33Он же, обратившись и взглянув на учеников Своих, воспретил Петру, сказав: отойди от Меня, сатана, потому что ты думаешь не о том, что Божие, но что человеческое.
34И, подозвав народ с учениками Своими, сказал им: кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною.
35Ибо кто хочет душу свою сберечь, тот потеряет ее, а кто потеряет душу свою ради Меня и Евангелия, тот сбережет ее.
36Ибо какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит?
37Или какой выкуп даст человек за душу свою?
38Ибо кто постыдится Меня и Моих слов в роде сем прелюбодейном и грешном, того постыдится и Сын Человеческий, когда приидет в славе Отца Своего со святыми Ангелами.
1И сказал им: истинно говорю вам: есть некоторые из стоящих здесь, которые не вкусят смерти, как уже увидят Царствие Божие, пришедшее в силе.
22сказав, что Сыну Человеческому должно много пострадать, и быть отвержену старейшинами, первосвященниками и книжниками, и быть убиту, и в третий день воскреснуть.
23Ко всем же сказал: если кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною.
24Ибо кто хочет душу свою сберечь, тот потеряет ее; а кто потеряет душу свою ради Меня, тот сбережет ее.
25Ибо что пользы человеку приобрести весь мир, а себя самого погубить или повредить себе?
26Ибо кто постыдится Меня и Моих слов, того Сын Человеческий постыдится, когда приидет во славе Своей и Отца и святых Ангелов.
27Говорю же вам истинно: есть некоторые из стоящих здесь, которые не вкусят смерти, как уже увидят Царствие Божие.
Священномученик епископ Шлиссельбургский Григорий (Лебедев). «Благовестие святого евангелиста Марка. Духовные размышления.»
1
82
И начал (Господь) учить их (учеников), что Сыну Человеческому много должно пострадать, быть отвержену старейшинами, первосвященниками и книжниками, и быть убиту, и в третий день воскреснуть (Мк. 8,31).
Только последовало первое исповедание Христа Богом (Мк. 8,29-30), как Господь открывает истину непримиримости со Христом мира зла и греха. И эта истина во все века остается законом жизни.
“Начал учить их, что Сыну Человеческому много должно пострадать...”
Во все века, когда Сын Человеческий в лице Своих последователей сталкивается с миром зла, зло обрушивается на Него всеми своими агентами. Агентами зла были и первосвященники, и книжники. И они побеждали: “Сыну Человеческому надлежит быть убиту”, но, конечно, истина жизни неискоренима.
И Сыну Человеческому надлежит “в третий день воскреснуть”.
83
И говорил (Господь) о сем (о Своем страдании) открыто. Но Петр, отозвав Его, начал прекословить Ему. Он же, обратившись и взглянув на учеников Своих, воспретил Петру, сказав: отойди от Меня, сатана, потому что ты думаешь не о том, что Божие, но что человеческое (Мк. 8,32-33).
Вот опять великие из великих слова и глубокая из глубоких истина!
Пойми жестокость прещения! Изумись умом... Всколыхни сердце! Петра называет сатаною и гонит прочь от Себя. Избранного из избранных, первоверховного, только что исповедавшего Господа Христом, Божиим Сыном, эту скалу веры, основание Церкви, получившего ключи Царства, распорядителя неба, Петра, только что увенчанного названием “блаженного” (Мф. 16,17), называет диаволом и гонит прочь от Себя!
Почему так? Разбери порядок мыслей и дойдешь до истины. Господь спрашивает учеников, что они думают о Нем, за кого Его принимают? Апостол Петр, отвечая за других апостолов, Исповедует Христа Божиим Сыном. Господь подтверждает верность исповедания, похваляя Петра. И вслед за тем указывает основной закон Своего дела, закон непримиримости христианства с миром зла и греха. Вот почему “Мне надлежит страдать и быть убитым”.
Апостол Петр сейчас не понимает этого закона... Ему кажутся несообразными страдания и смерть от людей Христа Господня. По любви и почитанию Христа он не принимает страданий Христа: “Будь милостив к Себе, Господи! да не будет этого с Тобою” (Мф. 16,22). Петр верит во Христа как Бога, любит Его и скоро будет говорить о своей готовности положить жизнь за Учителя и Господа, но Петр не принимает христианства страданий и хочет какого-то своего христианства... Может быть, в нем еще говорила еврейская надежда на Мессию как Царя и Устроителя славного земного царства.
Тогда Христос, отведенный было Петром в сторону, оглядывается на учеников — ядро Своей будущей Церкви и указывает ей ее будущий путь. «Уйди от Меня, — говорит Он Петру, — со своим христианством, со своим путем. Ты — диавол... Сатана — Мой враг, Мой противник, и он — враг Моего дела...
Так и ты со своим христианством — Мой враг, потому что твое христианство есть истребление истинного христианства, как его хочет истребить диавол. Ты хочешь истребить христианство, навязав ему несовместимое с ним радование миру... Тебе неприятны страдания, и ты готов к примиренности и ассимилированию со злом мира.
Это и есть истребление Моего дела борьбы с миром зла. Это есть истребление внутренней сущности христианства, всей его силы и всего его значения как религии освобождения от зла и возрождения в правду и святость. А ты хочешь ползти по земле с ее радостями. Ты думаешь не о том, что Божеское, небесное, а о том, что человеческое, земное. Отойди от Меня... ты диавол.»
Он говорил это и смотрел на учеников — Свою будущую Церковь. То был завет ученикам и завет Церкви: не поддавайтесь и вы плену мира, не думайте о человеческом, думайте о Божием. Почему же забыт этот завет? Почему страшное прещение Петру вышло из памяти? Разве не так?
Оглянись, посмотри на учеников и последователей. Среди них есть думающие и недумающие. Думающие — это большей частью люди, получившие образование и привыкшие мыслить. Привычку подходить к теориям с меркой своего разума они переносят на христианство так, как благоволит господин-рассудок.
Вот тогда создаются “свои” христианства! И делается это совсем не злостно. А просто по пословице: “Всяк молодец на свой образец”.
Человеку, совсем не искушенному в вере и христианской жизни, думается, что то или иное Христово слово надо понять так-то, а не иначе, что так будет жизненнее. И каждый, применительно к своему развитию и применительно к уровню своей душевной жизни, строит свою христианскую теорию. Так как в громадном большинстве случаев душевная жизнь складывается по началам земного порядка, то, конечно, и христианство трактуется приспособительно к земному порядку.
Чего же “Божеского” искать в таких “своих” христианствах! Тут все “от человека”. А христианство — христианство истреблено!
Недумающие поступают проще. Они просто-напросто спускают Божеское до себя! Может быть, это делается часто и по хорошему побуждению — понять христианство. Но, не имея христианского просвещения и лишенные духовного воспитания, а иные по развращенному сердцу, они сталкивают Божию истину до уровня земли и влачат ее по земле, привыкши все понимать только в земном преломлении. И здесь то же преобладание человеческого. Причем совмещение человеческого с Божеским бывает чудовищно. Потому в этой группе и встречаются представители христианства, в которых с непостижимой внутренней гармонией сочетается хождение в церковь и словесное благочестие с цинизмом извращенности, начиная с ужасающего пустословия, клеветы, сплошной лжи, фальшивости, обмана, себялюбия и прочего, и прочего, кончая беззаконными сожительствами. И совесть спокойна! Многие из этой группы считают себя даже “хорошими христианами”: и вздыхают, и плачут, и принимают Святые Тайны.
Разве здесь у каждого и каждой не “свое” христианство? И разве здесь не циничное истребление христианства? А влаченье христианства по земле, когда каждый приспособляет высокую Божию истину к себе и обволакивает ее грязью своего земного понимания и чувствования, разве не разрывает в клочья христианство Христа?
Да, здесь истребление христианства.
Вот почему и сказал многомилосердый Господь Свое жестокое слово. Вот почему не пощадил избранного и любимого. “Уйди от Меня... Ты диавол... Ты хочешь диавольского дела — истребления Моего учения...”
Ты думаешь, что это Божие прещение потеряло свою силу? Нисколько. Только люди с закрытыми глазами проходят мимо него, потому что потеряли совесть, окаменели сердцем и душою и служат своей извращенности, подменяя Божеское человеческим. Они делают страшное дело, истребляя Христа и утверждая диавола под видом служения Христу. И они не слышат грозного слова, обращенного к ним: “Отойди от Меня... Ты диавол”.
Лучше бы им уйти, потому что ради них имя Божие позорится в людях (Рим. 2,24). “Лучше бы им не познать пути правды, нежели, познав, возвратиться назад от преданной им святой заповеди” (2 Пет. 2,21). Лучше бы им уйти, потому что “открывается гнев Божий с неба на всякое нечестие и неправду человеков, подавляющих истину неправдою” (Рим. 1,18).
84
И, подозвав народ с учениками Своими, (Господь) сказал им: кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною. Ибо кто хочет душу свою сберечь, тот потеряет ее, а кто потеряет душу свою ради Меня и Евангелия, тот сбережет ее (обретет ее. — Мф. 16,25). Ибо какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит? Или какой выкуп даст человек за душу свою? (Мк. 8,34-37).
Слушай! Это для всех. Это обстоятельство для всех, и этого не минешь! Подмечай, как это открываемое слово Господь делает общим законом и как нарочито подчеркивает его неминуемость.
Господь был отозван Петром в сторону от народа и даже учеников, и Петр прекословил Господу, не понимая предреченных Господом Его страданий (ст.32). Господь отворачивается от Петра, и смотрит на учеников, и произносит Свое прещение Петру: “Отойди...” (ст.ЗЗ).
А теперь совсем покидает Петра и уже не только смотрит, а и зовет, зовет, не только учеников, но и народ. Не ясно ли, что говорится Божественное слово, обращенное ко всем, как для всех обязательное и неминуемое? Это во-первых. И во-вторых, не ясно ли, что говорится какое-то особенное слово, если Господу угодно было оборвать беседу с избранным учеником, резко, с прещением отстранить его, сейчас же подозвать к Себе всех, стоявших поодаль, и к ним обратить Свое слово?
Да, это было особенное слово.
Почему же надо было ждать особенного слова? Да уже по одному тому, что ни много ни мало речь шла обо всем Господнем деле.
Апостол Петр исповедал Христа Божьим Сыном (ст.29), и ученики услышали в ответ основной закон христианства — закон непримиримости его с миром зла и отсюда закон страданий, закон смерти и закон победы в воскресение (ст.31). Петр не понимает и не принимает закона страданий и хочет примирения с миром зла: “Будь милостив к Себе, Господи!”
Петр хочет по-человечески повернуть христианство. Господь с резким прещением отстраняет от Себя избранного ученика, поворачивается ко всем и говорит.
О чем же? Ну, конечно, Господь выправит грубую ошибку Петра, за которую назвал его “сатаною”, и авторитетно еще раз утвердит истинную сущность Своего учителя и дела, как они должны мыслиться — не по-человечески, а по-Божески.
Но сейчас Господь говорит уже не о Себе. О том, что закон непримиримости с миром зла, и отсюда закон страданий, Он утвердит Своим личным примером, Господь сказал уже Своим ученикам (ст.31).
Сейчас Христос говорит и ученикам и народу, что это закон основной и потому общий и неминуемый, что каждому неминуемо пройти путем, по которому прошел Он, Спаситель, и что другого пути христианской жизни нет. Вот о каком важнейшем предмете будет Господня речь. Смотри Божие слово: “Кто хочет идти за Мною...”
Так указывается путь всем, всем без изъятия: священнику, мирянину, а не только монаху, подвижнику и отшельнику. Всякий кто хочет идти за Ним, т.е. называться и быть Его учеником, всякий неминуемо должен исполнить то, что дальше указал Господь, кем бы человек ни был, где бы ни стоял, чем бы ни занимался.
“Кто хочет идти за Мною, отвергнись себя”.
“Отвергнись себя”... Вот он неминуемый путь: отвергнуться себя. Как это? Отвергнуть что-либо — значит осудить как негодное с решительностью отказаться, пренебречь и отбросить. Вот так и надо поступить с собой. Всего себя осудить, как последнего, негодного, и без малейшей жалости к себе отказаться от себя, с негодованием от себя отвернуться, с презрением пренебречь и с гневом отбросить себя в мусорную яму.
Господи! Как же это?
Господь продолжает: и не только этого Я требую от тебя. Я указываю тебе больше: погуби себя, как бы убей себя. Вот что нужно. Тогда ты Мой ученик. “Иже бо аще хощет душу свою спасти, погубит ю” (ст.35).
Страшный закон! Великий закон!
Бросить себя в мусорную яму, погубить себя. Погубить всего себя, каков ты есть, целиком без остатка, а потом уже идти, и только тогда ты станешь Его учеником.
Так решительно водворяется для будущих учеников закон отречения от мира зла, от греха. Требуется возненавидеть себя, отказаться от себя и погубить себя старого, греховного, естественного, каков ты есть по Адаму, каков ты есть без Христа. Надо, чтобы ты, Адамов, стал, как мертвый. Короче: надо, чтобы ты умер. Это закон смерти.
Его так и обозначил Христос в другом месте, когда сказал:
“Истинно, истинно говорю вам: если пшеничное зерно, пав в землю, не умрет, то останется одно; а если умрет, то принесет много плода” (Ин. 12,24).
Значит, по слову Господа, если ты ищешь у Христа плода истины и плода жизни, то надо тебе, естественному человеку, человеку мира и греха, надо тебе идти на собственное уничтожение, гибель, смерть, как гибнет пшеничное зерно, тогда ты принесешь плод.
Святой апостол Павел в Послании к Римлянам подробно излагает этот неминуемый закон смерти естественного человека, когда он пошел за Христом, чтобы получить плод. Он прямо так и пишет, что ветхий человек “умер”, и не только умер, но и “погребен”.
“Зная то, что ветхий наш человек распят с Ним (Христом), чтобы упразднено было (истреблено, уничтожено) тело греховное... (что) мы умерли со Христом...” (Рим. 6,3,6,8).
И вы, пишет Апостол христианам, вы “умершие”. “Так и вы почитайте себя мертвыми для греха” (ст. 7,11). И вы погребены. “Мы погреблись с Ним (Христом) крещением в смерть” (ст.4).
Так водружается закон смерти. В дальнейших словах ученикам и народу Господь объясняет этот великий и страшный закон. Господь утверждает, что для человека, если он хочет жить, нет выбора: ему неминуемо уничтожить себя.
Как бы человек ни старался беречь себя и лелеять себя, как бы ни заботился о своем теле и как бы ни окружал всем вниманием свою душу, все равно конец его один — смерть, да не только физическая смерть, а — что ужаснее — духовная смерть, т.е. банкротство души еще при физической жизни. И никуда не укрыться от этого уничтожения смерти.
Смерть неминуема для естественного человека потому, что природа его есть природа греха, а грех есть болезнь и отрава души и тела. Чем же может кончиться это систематическое изо дня в день, из часа в час отравление жизни, как не смертью? Это тоже всеобщий закон. О нем, как непререкаемом, говорит и святой апостол: с грехом вошла в мир смерть, и стала смерть неизбывным “оброком греха”, которым расплачивается бедный человек (Рим. 5,12; 6,23). Апостол спрашивает естественного человека: “какой же плод (результат) вы имели” от своей естественной жизни? И отвечает: плодом вашим были дела, конец которых — смерть (Рим. 6,21).
Так стала незыблемым законом жизни потеря жизни, смерть:
“Кто хочет душу свою (жизнь свою) сберечь (по-земному), тот потеряет (погубит) ее” (Мк. 8,35).
Это незыблемо во все дни до скончания века. Это закон. Проверь на примерах.
Присмотрись к жизням вне Христа. Все они кончают смертью, и громадное большинство — еще при физической жизни. Смерть наступает или в результате сужения жизни до животных процессов, при которых постепенно атрофируется и отмирает человеческое, и человек движется до своей физической смерти руководимый животным инстинктом и злом, или же в результате тяжело переживаемого и сознаваемого душевного банкротства, когда человек безплодно мечется из стороны в сторону в поисках оправдания жизни, а оправдания нет, покоя нет, счастье и удовлетворение неуловимы. А зло наступает, и захлестывает, и душит все лучшее, что крохами еще теплится в естественном человеке.
Последний тип, конечно, морально выше первого, но и его конец — смерть души как ее банкротство, как невозможность построения жизни по правде без Христа.
Так властвует закон жизни, по которому “оброком” неминуемого греха является неминуемая смерть.
И некуда человеку податься. И нет у человека выбора, потому что кто же, не лишенный совсем рассудка, будет стараться приобретать и весь мир захватить приобретением, зная, что по существу-то дела копает могилу для себя, и что, чем больше он уходит в вещи мира, тем глубже его могила?
Нет выбора для человека, потому что не может подыскать человек уравновешивающее гибель души. И чем же человек может компенсировать себя за смерть души? Какой выкуп даст человек за душу свою? Нет выбора!
Вот почему и водружает Господь великий закон добровольной смерти. Это выход. Почему?!
Закон неминуемой смерти, как расплата за грех, все равно властвует. И Господь напоминает об этой неминуемости... Он открыто объявляет людям ту крайнюю точку, тот тупик, в который вгоняет их грех. Показав всю безысходность жалкого положения человека, преданного греху и смерти, на этих разлагающихся гнилушках жизни, имеющих только видимость живого, Господь водружает новый великий закон — закон добровольного уничтожения себя.
Зачем? Да затем, что на этом добровольном гробе сеется семя новой жизни. Устраняется ветхое — очищается почва для молодого; выкидывается больное — творится здоровое; погребается мертвое — встает обновленное и вечно живое. И выходит, что теряющий приобретает и жертвующий собой находит себя. Пшеничное зерно, упадшее в землю и разложившееся, приносит плод.
“Кто потеряет (погубит) душу свою ради Меня, тот обретет (найдет) ее” (Мф. 16,25).
Эта мысль о новой, живой жизни, вместо гниющей старой, подробнее развита Спасителем в беседе с Никодимом (Ин. 3,1-12). Беседа эта является как бы продолжением речи о погублении души, и в ней раскрывается дальнейшая мысль о росте новой жизни взамен отпадшей и погребенной.
Господь указывает Никодиму, что надо ему вновь родиться для новой жизни, а в ответ на недоумение Никодима, как же ему, старому человеку, вновь родиться, Спаситель снова утверждает:
“Истинно, истинно говорю тебе, если кто не родится от воды и Духа, не может войти в Царствие Божие” (ст.5). И продолжает дальше: “Не удивляйся тому, что Я сказал тебе: должно вам родиться свыше” (ст.7),
а затем объясняет, как происходит новое рождение от Духа (ст.8).
Значит, там — погубление, здесь — обретение. Там — смерть, здесь — новое рождение в жизнь.
Видишь теперь, почему водружается Христом великий закон смерти: уничтожение ветхого Адама нужно для того, чтобы очистить место для нового человека. Погубление греховной души нужно потому, что на пепле мира, греха и тления, возрастает новая, вечная жизнь мира нетления и Царства славы.
И, наконец, Господь Спаситель в этом Своем слове ученикам и народу обозначает путь, по которому неминуемо пойдет отвергшийся себя и возрождающийся в новую жизнь от Духа. Он обозначает его очень кратко, всего одним словом “Крест”.
“Отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною” (ст.34).
Чем же будет этот путь Креста? Очевидно, он будет противоположным тому, который погребен. Тот был путь мира зла и греха — этот будет путем отрицания мира греха, путем праведности во Христе. И очевидно, этот путь обнимает собою всякую жизнь, все возрасты, все формы жизни, все роды людской деятельности, когда в них человек уже перестал быть рабом греха, а ведет борьбу с ним и хочет быть сыном Света, истинным сыном Небесного Отца. Тот, погребенный, был путь гибели, разложения и смерти — этот будет путем восстановления жизни и вечности.
А почему он путь Креста?
Очевидно, Господь обозначает его по примеру Своего пути. Его путь также был путем борьбы с грехом и злом, и он был путем крестным, путем страданий, и он закончился Крестом в собственном смысле. Так и путь Своего ученика Господь называет путем Креста, потому что и он есть путь борьбы с грехом.
Вот почему и сказано: “Следуй за Мной”, т.е. безбоязненно, как Мой ученик, иди по пути, по которому Я прошел... Иди с Крестом к своей Голгофе и через нее к своему воскресению.
Этот неминуемый путь (за Господом) был, есть и навеки останется Крестом, т.е. путем страданий, потому что, во-первых, борьба с грехом всегда останется подвигом, насилием, т.е. соединена со страданием; во-вторых, и потому, что в мире зла и греха человек, идущий путем праведности, всегда будет не своим, встретит враждебность и на каждом шагу и с каждым днем будет чувствовать несродность окружающего, переживать конфликты с ним, страдать, доколе не “разрешится” от тела и со “Христом будет”, т.е. пока окончательно не освободиться от соприкосновения с миром зла, как желал того апостол (“Имею желание разрешиться и быть со Христом”. — Флп. 1,23). Так вот каков закон смерти и закон Креста и восстания. Помни.
Это обязательный и непреложный закон. Смотри, не подмени его компромиссными суждениями “своего” христианства!
Это закон и объявлен в устранение человеческого суждения Петра. Там было утверждение мира и отрицание страданий, борьбы со злом, здесь — отрицание мира и утверждение борьбы со злом. Так поправил Петра Сам Христос. Это незыблемо, как сама истина. Это свято.
А потому безжалостно осуди и похорони себя старого, греховного... пойди путем Креста, путем очистительных страданий за твоим Спасителем. Побори до конца грех Голгофою страданий, и ты, как победитель тленного, увенчаешься нетлением. И Первенец из мертвых Христос сделает тебя причастником Своего Воскресения. “Ибо если мы соединены с Ним подобием смерти Его (через путь Креста), то должны быть соединены и подобием воскресения” (Рим. 6,5).
85
Ибо кто постыдится Меня и Моих слов в роде сем прелюбодейном и грешном, того постыдится и Сын Человеческий, когда приидет в славе Отца Своего со святыми ангелами (Мк. 8,38).
Не пройди без внимания мимо этого слова! Оно — строгое. В нем речь не о явном отступничестве от Христа, а как будто о малом, совсем безгрешном: о постыжении Христом и Христовым.
Господь только что изложил ученье о непримиримости с миром греха, и, как следствие его, ученье о пути креста, и делает выводы из этого учения применительно к жизни. Вывод такой: у тебя, христианин, свой путь и ты иди им. Иди прямо, открыто, без смущения! Что же стесняться жизни и Света, к которым ты идешь?
Тебе будет очень трудно, потому что ты окружен миром греха. Если же ты для облегчения тяжести жизни среди зла, как тебе думается, станешь на путь сглаживания пропасти между тобой и миром зла, то ты только потеряешь, потому что всякий компромисс есть путь истребления христианства (ср.8,32-33). Незаметно для себя самого ты отвергаешься от Меня, и тогда Мое лицо должно отвернуться от тебя.
Вот почему всякое, даже, по-видимому, малое компромиссное отклонение от Христа, даже только “стыжение” Его перед лицом мира — греха так строго встречается Господом, что Он постыдится такого верующего (“отвернет Свое лицо: не вем вас”...), когда придет во славе Отца с ангелами Своими.
86
И сказал им (Господь ученикам и народу): истинно говорю вам: есть некоторые из стоящих здесь, которые не вкусят смерти, как уже увидят Царствие Божие, пришедшее в силе (Мк. 9,1).
Конечно, отвергшиеся себя, взявшие крест и ушедшие за Ним, за своим Спасителем, конечно, “не вкусят смерти”.
Ведь только что было сказано, что они “сберегут душу свою” (ср.8,35) и станут причастниками неумирающей жизни. Они “перешли от смерти в жизнь” (Ин. 5, 24).
И, конечно, они увидят Царствие Божие, которое “внутри нас”, в наших сердцах и душах. Как только они родятся “от Духа”, так и сделаются причастниками Царства Духа, потому что “рожденное от Духа есть дух” (Ин. 3,6).
И Царствие Божие объявится в них “в силе”. Это будет не теория, не рассудочное знание, а огненная стихия, вдвинутая в их души. Это будет сила жизни, новая сила новой жизни. Совершенно понятно, что это будет “сила”, потому что “Дух животворит”. Вот плоть — та “не пользует (им) нимало”, а “Дух животворит” (Ин. 6,63). Он — сила. Эту силу и обретут причастники Божия Царства.
Святитель Василий (Преображенский), епископ Кинешемский. «Беседы на Евангелие от Марка», Глава 8, стихи 27-38.
2
С терпением и великою любовью продолжая дело воспитания Своих учеников, Господь начинает понемногу раскрывать пред ними истинные понятия о Самом Себе, о цели Своей миссии и о способах ее осуществления. Наступало время, когда ученикам надо и можно было доверить эту тайну, и прежде всего открыть точно и определенно, Кто был их Учитель. Подобно большинству своих соотечественников, они представляли грядущего Мессию в образе славного царя-завоевателя, который восстановит земное царство Израиля и, может быть, покорит ему весь мир. Это льстило их национальному самолюбию, и, не высказывая прямо, но веря в сердце своем, что в лице любимого Учителя они нашли обетованного Мессию, ученики с тайной радостью и гордостью готовились разделить Его мирскую славу. Этот предрассудок надо было искоренить во что бы то ни стало; иначе им предстояло тяжелое разочарование в несбывшихся иллюзиях, что неизбежно поколебало бы и разрушило их веру в Господа. Надлежало показать им подлинный лик Искупителя-Мессии — в Его смирении, позоре, унижении, чтобы, во-первых, предохранить их от этих горьких разочарований, во-вторых, показать, в чем состоит истинное величие, мощь и нравственная красота Царства Божия и как все это далеко от их понимания, и, в-третьих, выяснить, что требуется от них самих как от последователей Мессии и продолжателей Его дела.
С осторожностью приступает Господь к этой задаче. Предрассудок был упорен, и с ним предстояла настойчивая и длительная борьба.
За кого почитают Меня люди? — спрашивает Он. За Иоанна Крестителя, — отвечают ученики, — другие же — за Илию; а иные — за одного из пророков. Он говорит им: а вы за кого почитаете Меня?
И в первый раз высказывая вслух затаенную мысль всего маленького кружка ближайших апостолов, отвечает Петр за всех:
Ты Христос.
Слово произнесено. Господь этого не отвергает, но запрещает говорить об этом, чтобы не будить ложных надежд в народной толпе, и, пользуясь удобным случаем, начинает разъяснять ученикам, какова должна быть земная судьба Мессии — Христа. Какие речи! Как это мало похоже на затаенную надежду учеников, которую они лелеяли в глубине сердца! Страдания, позор, смерть! Кто бы мог это подумать! Мессия — не царь победоносный и торжествующий, а отвергнутый, непризнанный страдалец, осужденный на казнь! Но зачем это надо? И разве не во власти Мессии изменить эту печальную судьбу? Ведь всемогущество Его безгранично! Почему же не избрать Ему светлый путь триумфатора? Почему не воспользоваться Своей силою, чтобы избежать страданий и горя?
Горячий, увлекающийся апостол Петр не выдерживает. Он отзывает Господа в сторону и начинает Ему прекословить:
будь милостив к Себе, Господи! да не будет этого с Тобою! (Мф. XVI, 22).
Не раз уже Господь искушался подобным образом. В самом начале Своего служения, еще тогда, когда Он постился среди молчаливых гор Галилейской пустыни, сатана также искушал Его, стараясь отвлечь Его от крестного пути страданий и скорби и предлагая для осуществления Его миссии другие способы, более удобные и приятные, не требующие жертвенного подвига. Мы знаем уже, что Господь отверг коварные предложения соблазнителя. И вот теперь из уст собственного любимого ученика Он слышит тот же давно знакомый, искушающий голос и хотя идущие от простодушного, любящего сердца, но такие же коварные по смыслу речи, рассчитанные на человеческую слабость. Неудивительно, что резок ответ Спасителя.
Отойди от Меня, сатана, потому что ты думаешь не о том, что Божие, но что человеческое (ст. 33).
Это значит: «Твои слова — бесовское внушение! Ты предлагаешь избежать страданий и смерти, потому что этого страшится человеческая слабость! Ты думаешь только о теле и его земном благополучии и потому ты жалеешь Меня! Но ты не думаешь о том, что Мое дело — Божие дело, и если к этой цели ведет путь страданий и креста, то его надо взять, ибо дело Божие выше всего остального, и, творя волю Божию, направляющую человека к своим целям, надо забыть о себе, ибо думать при этом о своих удобствах преступно!»
Резкий тон ответа, быть может, говорит о том, как часто и как глубоко волновало это искушение Господа и какое напряжение духовных сил требовалось от Него, чтобы противостать этому тонкому и опасному соблазну.
И, подозвав народ с учениками Своими, сказал им: кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною. Ибо кто хочет душу свою сберечь, тот потеряет ее, а кто потеряет душу свою ради Меня и Евангелия, тот сбережет ее. Ибо какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит? Или какой выкуп даст человек за душу свою? (Ст. 34-37).
Господь пришел на землю не для того, чтобы наслаждаться удобствами и радостью земной жизни, но для того, чтобы спасти человека. Средство для этого было только одно: стать искупительной жертвой за грех человека, пострадать и умереть.
Надлежало, чтобы Он грехи наши Сам вознес телом Своим на древо, дабы мы, избавившись от грехов, жили для правды и ранами Его исцелились (1 Пет. II, 24). Такова была воля Бога Отца, Который Сына Своего не пощадил, но предал Его за всех нас (Рим. VIII, 32).
Не Сам, как человек, измыслил и избрал наш Спаситель этот путь, но он дан был Ему волею Отца. Поэтому Господь и говорит, что
Сыну Человеческому много должно пострадать (ст. 31).
Так решено в Высшем Совете, и от Сына Человеческого зависит не личный выбор пути, но лишь добровольное подчинение предвечному решению Бога.
И Он взял на Себя этот крест добровольного подчинения.
Я сошел с небес не для того, — говорит Он, — чтобы творить волю Мою, но волю пославшего Меня Отца (Ин. VI, 38).
К этому же Он призывает теперь Своих последователей — добровольно, отказавшись от своих личных желаний, взять тот крест, который возложен на каждого из нас Богом, и идти тем же скорбным путем терпения и самопожертвования, которым шел Он, наш Спаситель.
В этом добровольном подчинении лежит и залог нашего спасения, ибо тот, кто отрекшись от себя, всецело отдается руководству Господа Иисуса Христа и Его Евангелия, тот наверное не заблудится в лабиринте жизни и благополучно достигнет цветущих берегов вечных обителей; тот же, кто жалеет себя, пытается сберечь себя и найти путь своими силами, тот неизбежно искалечит свою душу или погубит ее совершенно. Самолюбие и личный выбор непременно увлекут человека на путь мирских радостей. В этом-то и кроется громадная опасность, ибо никакие выгоды мирской жизни не вознаградят за гибель души. Жизнь с ее зыбкой почвой, с постоянной опасностью нравственных провалов, с её соблазнами и пороками, затягивающими в свою глубь, как трясина, напоминает болото.
Вот вы подошли к этому болоту, которое преграждает вам путь. Так или иначе вы должны через него перейти. Но как? Миновать, обойти кругом невозможно. Оно тянется во все стороны, насколько хватает глаз. Надо идти прямо. Тропинок не видно: кочки, камыши, ярко-зеленый мох, местами поблескивает вода, предостерегая от опасности. Направление вам неизвестно. Известно лишь, что на каждом шагу может грозить гибель: легко или увязнуть в грязи, или сорваться в чарусу, манящую своим бархатным покровом свежей нежной зелени, но откуда нет выхода. Стоит лишь попасть туда — и болото вас засосет, затянет в свою коварную, холодную бездну.
Такова жизнь.
Люди неосторожные или легкомысленные, составляющие громадное большинство, идут этим болотом, не думая много: с кочки на кочку, там где посуше, поудобнее и где, кажется, пролегает дорога, и не рассуждают, куда приведет она... Обыкновенно приходят к трясине, из которой нет выхода...
Люди увлекающиеся, с неутолимой жаждой наслаждений, бегут за блуждающими болотными огнями, которые точно дразнят их, танцуя в воздухе и улетая все дальше, дальше, будто сверкающие мотыльки, заманивая несчастных безумцев в глубь болота, и исчезают вдруг в тот самый момент, когда жадно протянутая рука уже готова схватить обманчивый призрак. Такова страстная погоня за земным счастьем, за радостями и удовольствиями жизни...
Третьи пытаются найти настоящий путь собственными силами. Самоуверенно, самонадеянно вступают они в болото. «О, мы завоюем жизнь, — говорят они, — своими руками построим мы свое счастье! Сами найдем или проложим дорогу к яркому, прекрасному будущему! Нам не нужно проводников, и мы не нуждаемся в указке! Человек — кузнец своего счастья: для этого у него есть гордый и пытливый ум!» И отважно шагают они по болоту, зовя за собой других и делая вид, будто они знают дорогу к твердым, спокойным берегам. Эти самонадеянные люди со своим упрямым самомнением обыкновенно кончают тем, что вместе со стадом своих последователей забираются в самую невылазную пучину, где и находят свою гибель.
Но в жизни никто своих дорог не знает и никто не может сказать, что день грядущий ему готовит... Поэтому благоразумный человек неизбежно будет искать руководства. Самое простое, самое естественное и самое разумное рассуждение может быть здесь только одно: болото мне незнакомо. Я не знаю дороги... Идти надо, но идти наудачу — это верная гибель. Во что бы то ни стало мне надо найти того, кто знает путь. Иначе я погиб...
Таково рассуждение всякого разумного человека в жизни. Боясь безнадежно запутаться в лабиринте сплетающихся и разбегающихся жизненных тропинок, теряющихся в таинственном тумане будущего, он всегда чувствует нужду в опытном руководстве, и где он может найти более верное, более надежное и благостное руководство, как не у Господа, Который все знает, пред Которым все явно и открыто? Однажды Фома спросил Господа:
Господи!., как можем знать путь? Иисус сказал ему: Я семь путь и истина и жизнь; никто не приходит к Отцу, как только через Меня (Ин. XIV, 5-6).
Иначе и быть не может. Слабый, ограниченный, с умом, отуманенным страстями, человек никогда сам не найдет настоящего пути жизни.
Ему остается одно: взять крест свой и покорно следовать за Господом. Иначе опасность заблудиться в жизни и духовно погибнуть для него неизбежна.
Правда, и та дорога, которой Господь ведет человека через болото жизни, тяжела и кажется порой опасной. Трясина часто глубока, встречаются провалы; кажется иногда: вот-вот погрязнешь в болоте, и холодная бездна поглотит тебя и сомкнется над твоей головой. Но и в эти минуты не выпускайте руки Господней, ведущей и поддерживающей вас, и Он снова выведет вас на ровное, сухое место. Как бы то ни было, это единственная возможность пройти благополучно трясину жизни, ибо только Он знает путь.
Я есмь путь... никто не приходит к Отцу, как только через Меня. Другого пути нет.
Как бы ни были тяжелы испытания, встречающие нас на этом пути, мы можем быть вполне уверены, что Господь не даст нам искушений, которые были бы выше наших сил, но вместе с испытаниями пошлет и утешение, чтобы нас ободрить, укрепить и дать нам силу перенести тяжести жизненного пути.
Но для этого надо вполне отдаться Богу, подчиниться Его руководству и отказаться от своей воли. Испытания бывают всегда серьезнее и тяжелее, когда необходимо сломить наше упрямство и подавить наше своеволие, восстающее и ропщущее против того креста, который Господь возложил на наши плечи. Если же Господь встречает полную покорность со стороны человека и если все испытания последний принимает с чувством искренней благодарности, твердо веруя, что все это посылается для его пользы, тогда искушения смягчаются, и Господь ведет человека такой нежной, любящей, благостной рукой, что тяжесть креста почти незаметна: до такой степени точно соразмеряется трудность подвига, данного человеку, с его силами, и так незаметно, с мудрой постепенностью увеличивается эта трудность по мере развития духовных сил человека.
Можно сказать, что крест каждого человека сделан точно по его мерке и что только наша нетерпеливость, непокорность и страстность делают его тяжелым.
Как бы то ни было, в каком бы положении ни находился человек и какие бы испытания ему ни пришлось перенести, можно с уверенностью сказать, что все они безусловно нужны человеку для его духовного совершенствования и что Господь посылает ему всегда самое лучшее, самое полезное, что только необходимо ему, применительно к условиям его внутреннего развития и духовного роста. Не бывает бесполезных, бесцельных, лишних страданий, ибо не жестокость, но любовь определяет наказания, посылаемые Господом человеку.
Ибо Господь, кого любит, того наказывает; бьет же всякого сына, которого принимает. Наказывает же для пользы, чтобы нам иметь участие в святости Его (Евр. XII, 6,10). Поэтому если мы, будучи наказываемы плотскими родителями нашими, боялись их, то не гораздо ли более должны покориться Отцу духов, чтобы жить? (Евр. XII, 9).
Кто добровольно берет на себя иго Христово, тот скоро познает, как благо это иго и почувствует, как легко Его бремя (Мф. XI, 30).
Даже соблазны иногда необходимы бывают человеку и посылаются с воспитательными целями. «Ибо часто сие бывает, — говорит святой Ефрем Сирин, — чтобы ты не превозносился, но был смиренномудр. Посмотри на сего столпа Апостолов, как ему, к его пользе, дан был пакостник плоти, ангел сатанин, да пакости ему деет (2 Кор. XII, 7). Для чего же? Да не превозносится. Если такому мужу дан был этот урок, чтобы не превозносился, то кольми паче нам немощным и мнящим „себе быти что“ (Гал. VI, 3), нужно терпеть мучение (тиранию греха), чтобы не превозноситься.
Также, если постигла тебя какая скорбь или теснота, не проси, чтобы непременно тебе избавиться от них, потому что и сие нередко бывает полезно. И еще: если просишь о получении чего-либо, не проси, чтобы непременно получить это. Ибо, сказываю, что ты, как человек, часто почитаешь для себя полезным, что нередко для тебя бывает бесполезно. Но если оставишь волю свою и решишься ходить по воле Божией, то будешь безопасен. Многие, достигнув вожделеваемого ими, впоследствии приходили в раскаяние, а нередко впадали и в великие беды. Послушай, что говорит Апостол: не вемы якоже подобает молитися (Рим. VIII, 26). Итак, что полезно и назидательно для каждого из нас, знает сам Бог; потому и предоставь это Ему. Говорю же сие не с тем, чтобы воспрепятствовать тебе обращаться с прошениями своими к Богу; напротив того, умоляю тебя просить Его о всем, и великом и малом. И вот что говорю тебе: когда молишься и открываешь пред Ним, что у тебя на сердце, говори Ему так: обаче Твоя воля, а не моя (Лк. XXII, 42).
Открый ко Господу путь твой и уповай на Него, и Той сотворит (Псал. XXXVI, 5).
Посему, если просишь чего у Бога, твердо стой в своем прошении (со всем усердием и неотступно молись), но, открывая пред Ним нужды свои, говори: ежели есть, Владыко, воля Твоя, чтобы состоялось сие, то соверши и сделай успешным; а ежели нет на сие воли Твоей, не попусти совершиться сему, Боже мой! Подкрепи только и сохрани душу мою, да буду в состоянии перенести сие».
Христианин может вполне и безусловно довериться Богу, ибо Бог есть высшая любовь и высшая благость.
Но, к сожалению, мы часто бываем подозрительны и недоверчивы, и мысль, что Господь «вся поспешествует нам во благое», часто ускользает от нас: мы или забываем об этом и не чувствуем совсем руководства Божия в своей жизни, или же вмешательство Промысла в наши планы кажется нам недоброжелательным, и мы пытаемся ускользнуть, уклониться от него и осуществить свою волю, предполагая, что мы лучше знаем свою пользу. Уже в первом искушении прародителей диавол сумел в их глазах набросить эту тень несправедливых подозрений на волю Творца. Заповедь, запрещавшая вкушать от плодов древа познания добра и зла, была дана человеку для его пользы. Лукавый соблазнитель объяснил ее завистью.
Знает Бог, что в день, в который, вы вкусите их, откроются глаза ваши, и вы будете, как боги, знающие добро и зло (Быт. III, 5).
И воображая, что искуситель открыл перед ними настоящий путь счастья, закрытый завистливым недоброжелательством Промысла, первые люди взбунтовали против воли Божией, стесняющей их личные самолюбивые желания. Какой печальный результат имело это предпочтение воле Божией своей воли, подстрекаемой диаволом, мы знаем и испытываем на себе всю свою жизнь и тем не менее часто забываем этот страшный урок. Обыкновенно и теперь мы считаем свое понимание жизни и своих интересов правильным и безошибочным и не хотим смириться под крепкую руку Божию (1 Пет. V, 6). Всему виною наша гордость и наше самомнение.
Но желания, управляемые самомнением и самолюбием, всегда бывают неразумны и часто гибельны.
Когда-то давно, рассказывает христианское предание, в пустынях Востока жил праведный старец подвижник по имени Даниил. Его посещали иногда обитатели ближней деревни, приносившие ему пищу, и из них он особенно любил одного, каменосечца Евлогия. Это был человек очень добрый, необыкновенно трудолюбивый, искренно и глубоко верующий. Целыми днями работал он в поте лица в каменоломнях, откалывая и обделывая громадные камни, и всегда был весел, спокоен и радостно настроен. Никто не слыхал от него ни жалоб, ни упреков. Возвращаясь домой, он непременно приглашал к обеду бедных соседей или встречавшихся нищих, и дом его всегда был полон убогими и калеками. Почти весь свой скудный заработок он делил между нуждающимися, оставляя себе лишь немного на пропитание. Евлогия все знали и все любили.
«Вот человек, - думал иногда старец Даниил, слушая рассказы о нем, — который так много делает добра, несмотря на свои скудные средства! Сколько добра он сделал бы, скольких осчастливил бы, если б был богат!»
И он молился Богу, чтобы Господь послал Евлогию богатство.
Однажды после молитвы в сонном видении явился ему Господь. «Молитва твоя будет исполнена, — сказал Он, — если ты поручишься за душу этого человека, что, сделавшись богатым, он не погибнет, не развратится и не забудет Бога».
Даниил поручился. Ему казалось невозможным, чтобы богатство испортило добродетельную жизнь каменосечца и поколебало христианскую настроенность его души.
Когда на другой день после этого Евлогий отправился на работу, с ним случилось необыкновенное происшествие.
Едва ударил он киркой по скале, намереваясь отколоть большой кусок камня, как почувствовал по звуку удара, что скала внутри пуста. Он ударил другой, третий раз и пробил небольшое отверстие.
Он заглянул в него и остолбенел от удивления.
В скале была большая выбоина, и вся она наполнена была золотом!..
Пробить среди камней широкую дыру и достать золото было делом нескольких минут.
Тяжело нагруженный вернулся Евлогий домой и заперся в своей комнате. Первый раз за много лет он не пригласил никого к обеду. Он не хотел, чтобы разнеслась весть о его драгоценной находке.
Евлогий разбогател. Он перестал ходить на работу: ему не было нужды трудиться более, чтобы зарабатывать скудные гроши на пропитание.
Жизнь в деревне скоро показалась ему скучной и неинтересной. Его богатство было здесь почти бесполезно. Он переехал в Византию, в столицу.
Для испорченного человечества богатство имеет всегда магическую притягательную силу. Кто богат, у того всегда будет много друзей. В блестящей, шумной столице у Евлогия также скоро оказалось много друзей. Они помогли ему купить роскошный дом, ввели в высшее византийское общество, представили к царскому двору, и скоро Евлогий стал видным вельможей, с головой окунувшись в ту пустую, праздную жизнь, которой жила высшая богатая аристократия Византии, жизнь показного блеска и тщеславия.
О благотворительности не было больше и речи. Деньги текли рекой на пустые прихоти, а нищие и нуждающиеся бедняки напрасно старались найти доступ к новому вельможе, чтобы просить о помощи. Многочисленные слуги в нарядных костюмах, расшитых золотом, гнали их палками от ворот пышного мраморного дворца.
С ужасом и грустью узнал старец Даниил о перемене, которая произошла с Евлогием. Слишком поздно понял он, как неразумна была его молитва и насколько лучше и полезнее была для несчастного каменолома та бедная трудовая жизнь, которую предназначил ему Бог в Своей благости и премудрости. Кроме того, он чувствовал со страхом, что великий грех лежит на его совести и тяжелое наказание ему угрожает: ведь он поручился за эту душу и отвечал за нее перед Богом.
Эта ответственность казалась ему теперь ужасной. Он не мог более оставаться спокойным в своей келье. С тяжелым чувством покинул он пустыню и побрел в Византию в смутной надежде, что, может быть, ему еще удастся как-нибудь образумить и спасти Евлогия.
Но говорить с Евлогием ему не удалось. Нарядные, надменные слуги не допустили бедного пустынника даже во двор. Несколько дней продежурил у ворот дома старец, голодный, усталый, снедаемый сердечной тоской, и лишь однажды видел бывшего каменосечца, когда тот, завитой и надушенный, в пышных придворных одеждах, садился в паланкин, который несли на своих плечах восемь сильных негров-рабов. Даниил бросился к нему. Высокий широкоплечий арап грубо оттолкнул его. Пустынник громко назвал вельможу по имени, протягивая к нему дрожащие старческие руки. Евлогий окинул его скучающим, равнодушным взором и, не останавливаясь, проследовал мимо. Не узнал он старца, или не хотел узнать, или, быть может, не слыхал его умоляющих воплей — трудно было решить, но Даниил чувствовал, что из этой развращающей и увлекающей жизни вырвать Евлогия ему не удастся и что гибель его неизбежна.
С разбитым сердцем вернулся он в пустыню и в безысходной тоске, обливаясь слезами, распростерся в молитве пред Господом, прося простить его тяжелый грех и снова вернуть Евлогия к бедной, трудовой жизни.
И Господь в милости Своей внял его покаянным слезам и простил грех его, грех самомнения, ибо вообразил он, что лучше Бога знает, как полезнее устроить судьбу ближнего, и тем едва не погубил его.
Молитва старца снова была услышана.
Бывший каменолом в своей надменности зазнавшегося выскочки наделал много неловкостей при дворе, поссорился с несколькими приближенными царя и навлек на себя царскую опалу. Все имение его было конфисковано в казну, и сам он был выслан из столицы. Друзья едва спасли его от тюрьмы. Эта катастрофа подействовала на него благодетельно. Потеряв все, он опомнился, понял, что наказан Богом за гордость и бессердечие, покорно подчинился своей судьбе, вернулся в деревню и снова взялся за свое ремесло. Снова стал он другом нищих и обездоленных и снова стал делить с нуждающимися свой скудный заработок, добытый тяжелым трудом.
Так грубо обманывается человек, когда он сам, рассчитывая на проницательность своего рассудка, пытается определить пользу окружающих его жизненных условий. Смысл и причины совершающихся событий обыкновенно скрыты от наших глаз, и потому наши суждения так близоруки и ошибочны. Только впоследствии, когда эти события уже отойдут в область прошлого, взглянув назад, мы начинаем понимать их целесообразность, разумность и пользу. Если эти события для нас болезненны и приносят с собой ряд страданий и огорчений, наше страдающее «я» возмущается против них и находит их ненужными и излишне жестокими. Но подождите, потерпите, и, когда они пройдут, вы почти всегда найдете для них оправдание. Часто они оказываются только горьким лекарством, необходимым для нашего духовного здоровья. Хинин — горькая, невкусная вещь, но незаменимое средство против лихорадки. Так и страдания в руках Божиих являются средством врачевания наших страстей и пороков, чаще всего — нашей гордости, которую необходимо смирить. В общем, они всегда ведут к лучшему. Чтобы железо стало мягким и ковким, его надо раскалить в огне кузнечного горна. Так и человека необходимо провести через горнило страданий, чтобы душа его стала мягче и восприимчивее к молоту событий, которым обрабатывается она для вечной жизни. К сожалению, эту истину мы понимаем всегда поздно. Отсюда наше недовольство, наше малодушие, наш ропот.
Что Я делаю, — сказал Господь апостолу Петру, - теперь ты не знаешь, а уразумеешь после (Ин. XIII, 7). Это в полной мере относится и к нам. Мы обыкновенно не понимаем того, что делает с нами Господь, и узнаем это лишь впоследствии.
Когда человек пытается жить по своей воле, это приносит ему множество огорчений, разочарований и беспокойства.
Посмотрите, сколько волнений переживает молодой человек, когда ему предстоит выбрать карьеру или определить свой путь жизни. Если при этом выборе критерием для него является вопрос о личных удобствах и о выгоде, то душевные мучения, вызванные нерешительностью или неосведомленностью, бесконечны. На чем бы ни остановилось его внимание, он везде боится проиграть. Там ему кажется мало содержание, тут он будет не на виду и ему придется долго ожидать повышений, в другом месте угрожает скучная жизнь в провинциальном захолустье и так далее до бесконечности. Человек мечется и бросается во все стороны, хватается за все и нигде не находит душевного покоя. Ему все кажется, что он выбрал самое неудачное место или занятие, и завистливым оком оценивает он выгоды положения своих сверстников или своих конкурентов. «Хорошо там, где нас нет», — эта поговорка создана именно для таких беспокойных завистников. Нечего и говорить, что разочарований при этом из-за ошибочных расчетов чрезвычайно много, и они вызывают всегда мучительное сожаление и досаду на самого себя за свои промахи.
Но положитесь во всем на волю Божию, откажитесь от своекорыстных расчетов, и на душе станет спокойно и ясно. Вы поверите, что то место и занятие, которое выпало на вашу долю, — самое лучшее для вас, ибо дано Богом, Который лучше вас знает, к чему вы способны. Вы поймете и убедитесь, что ничего другого искать вам не надо и что вам остается лишь спокойно заниматься своим делом, стараясь исполнить его как можно добросовестнее. Вы поверите, что в постройке Царства Божия нет низких положений и невыгодного дела и что все занятия одинаково важны и нужны, если они делаются с одним устремлением исполнить волю Божию. Вы оцените то драгоценное правило, которое дает апостол Павел в послании к Римлянам:
как в одном теле у нас много членов, но не у всех членов одно и то же дело, так мы, многие, составляем одно тело во Христе, а порознь один для другого члены. И как, по данной нам благодати, имеем различные дарования, то, имеешь ли пророчество, пророчествуй по мере веры; имеешь ли служение, пребывай в служении; учитель ли, — в учении; увещатель ли, увещевай; раздаватель ли, раздавай в простоте; начальник ли, начальствуй с усердием; благотворитель ли, благотвори с радушием. Любовь да будет непритворна (Рим. XII, 4-9).
И это сознание, что все занятия и положения одинаково ценны в экономии Царства Божия и что все работники на Божией ниве одинаково дороги в очах Божиих, — это сознание при мирит вас с вашим делом, как бы низко или невыгодно ни казалось оно с мирской точки зрения, и радостен и разумен станет для вас путь вашей жизни.
Итак, не мечитесь, не бросайтесь по сторонам, не ищите того, что, по вашему мнению, более выгодно, но доверясь Богу,
работайте Ему со страхом и радуйтеся Ему с трепетом.
Вы почувствуете, что в жизни у вас есть несокрушимая опора, на которую радостно и спокойно можно положиться.
Более того: вы скоро почувствуете, что этот путь полного и беспрекословного подчинения Богу есть для души единственно правильный и естественный путь, вполне соответствующий ее природе. Только на этом пути все силы и способности души получают полное раскрытие и естественное развитие. Там, где человек пытается сам управлять своею судьбою, он непременно в слепоте своей повредит себе и искалечит душу свою. Так неразумное, упрямое дитя, предоставленное себе, непременно попадет в беду и изувечит или убьет себя по неразумию своему.
Ибо кто хочет душу свою сберечь, тот потеряет ее, а кто потеряет душу свою ради Меня и Евангелия, тот сбережет ее (Мк. VIII, 35).
[1]
Епископ Шлиссельбургский Григорий (Лебедев). Проповеди, «Благовестие святого евангелиста Марка», письма к духовным чадам. М., "Отчий дом", 1996, сc. 277-286.
[2] Святитель Василий (Вениамин Сергеевич Преображенский), епископ Кинешемский. "Беседы на Евангелие от Марка." М.: "Отчий дом", 2004, сc. 145-152.
