Побеждающему дам сесть со Мною на престоле Моем, как и Я
победил и сел с Отцем Моим на престоле Его
Апокалипсис, 3:21
Вверх
Вверх
Толкование на Евангелие: Ответ фарисеям о знамении с неба.
39И, отпустив народ, Он вошел в лодку и прибыл в пределы Магдалинские.
1И приступили фарисеи и саддукеи и, искушая Его, просили показать им знамение с неба. 2Он же сказал им в ответ: вечером вы говорите: будет вёдро, потому что небо красно; 3и поутру: сегодня ненастье, потому что небо багрово. Лицемеры! различать лице неба вы умеете, а знамений времен не можете. 4Род лукавый и прелюбодейный знамения ищет, и знамение не дастся ему, кроме знамения Ионы пророка. И, оставив их, отошел.
Евангелие от Матфея, глава 15, стих 39; глава 16, стихи 1-410И тотчас войдя в лодку с учениками Своими, прибыл в пределы Далмануфские. 11Вышли фарисеи, начали с Ним спорить и требовали от Него знамения с неба, искушая Его. 12И Он, глубоко вздохнув, сказал: для чего род сей требует знамения? Истинно говорю вам, не дастся роду сему знамение.
Евангелие от Марка, глава 8, стихи 10-12Священномученик епископ Шлиссельбургский Григорий (Лебедев). «Благовестие святого евангелиста Марка. Духовные размышления.» 1
78
Фарисеи начали с Ним (Христом) спорить и требовали от Него знамения с неба, искушая Его. И Он, глубоко вздохнув, сказал: для чего род сей требует знамения? Истинно говорю вам, не дастся роду сему знамение (Мк. 8,11-12).
Фарисеи — олицетворение лукавой совести. Такая совесть делает одну работу: оправдывает скверную жизнь и оставляет руководителем жизни (вместо Бога) испорченное “я”, развращенную самость.
Для оправдания такой жизни совесть идет на всякие ухищрения. Не отвергая Божия слова и Божиих заповедей, лукавая совесть изощряется в своих толкованиях, придумывает исключения и оправдывает сделки и компромиссы. Она (совесть) вертится без конца: то слово Божие слишком строго и ригористично, то Христос безконечно милосерд, то Евангелие узко ограничивается временем и обстановкой, то лукавство утверждает, что оно само широко и универсально. Все в зависимости от того, что выгодней... И без конца изощряется лукавая совесть, и перевертывает, и оспаривает очевидные истины, как спорили со Христом фарисеи (ст. 11).
Так происходит всегда в обыденной жизни — ежедневно и ежеминутно, и мы даже не замечаем лукавой работы постоянного самооправдания. В этой работе самооправдания бывает один момент, когда лукавство, фальшиво покрываясь верой, поднимается до высшей точки мнимого дерзновения в вере и просит у Бога чуда, а иногда требует чуда, опираясь якобы на ревность в вере.
Но и здесь обман, и здесь то же лукавое самоприкрытие. Когда выдвигается требование чуда? Когда обстоятельствами жизни ухищрения совести разбрасываются, как карточный домик, и человек в упор стоит перед явными велениями Бога, а принять их и подчиниться им у него нет духовного мужества, то и тогда лукавство не сдается и не прекращает своей работы, и под видимостью подчинения Богу оно начинает как бы само желать Божия вмешательства в жизнь и под видимостью принятия Бога ставит Богу свое требование об осязательности Его обнаружения, т.е. требование чуда.
Лукавая совесть тогда рассуждает так: “Господь воздействует на мою жизнь... Ну, конечно, я приму Господа, подчинюсь Ему и откажусь от моей ”самости“ (последнее вслух не говорится), пусть только Господь явно обнаружит Себя”.
Что же, требование чуда является выражением веры? Нисколько. Это та же самая прикрытая самость... И выходит, что тут вынужденный отказ от эгоистической самости под давлением обстоятельств и фальшивое подчинение Богу с расчетом: “А может быть, Божьи силы наглядно и не явятся, и, значит, моя самость останется хозяином жизни”.
Нужны ли примеры? Да. Возьми, к примеру, хотя бы всю группу фактов жизненных вразумлений: всякого рода бедствий, потрясений, болезней и всяких случаев смертных опасностей — таких вразумлений, при которых человек вынуждается к признанию необычайности происходящего. Всегда ли в таком случае человеческое сердце сразу и охотно подчиняется Богу с отказом от самости? Не чаще ли бывает, что, когда пройдет период растерянности, человеческое лукавство объяснит происшедшее случайностью, исказит его, чтобы втиснуть в рамки естественного, и спокойно предаст его забвению, оставив самость хозяйкой жизни? А если мысль о необычайном слишком настойчиво стучит в сознание, то лукавство сейчас же просит чуда: “Если бы Бог действительно захотел помочь мне, спасти меня, то почему же Он не сделал того-то и того-то.” — И высказывается желание большего чуда, а случившееся признается слишком ничтожным, чтобы жизненная самость уступила свое место Богу.
Такова работа жизненного фарисейства: постоянными ухищрениями и самооправданиями сглаживать несоответствие жизни велениям Бога, чтобы вместо смиренного, безоговорочного подчинения Богу с хождением пред Его лицем оставить в жизни самовольство с хождением по лукавым тропкам собственного ума и испорченного сердца. А когда Бог явно стучится в человеческую жизнь, лукавое фарисейство спрашивает: «Да Ты ли, Господи? Ну, конечно, я подчинюсь Тебе... только Ты “яви лице Твое”», т.е. иначе: “Дай мне чудо”.
Самость считает свои пути настолько правильными и значительными, что сойдет с них и уступит Богу только при явном чуде, которое пусть Бог сделает именно вот ради ее личного, иной раз маленького жизненного интереса.
Господь обличает лукавое самооправдание жизни и фарисейство. Он глубоко вздохнул, когда фарисеи в споре с Ним требовали от Него знамения, искушая Его. Глубоко вздохнул, потому что насквозь видел лукавство фарисеев и скорбел о развращенных сердцах, видел, что не истинно ищут, а хотят забронировать ложь.
Вот почему и спорят, много спорят, как будто добиваются правды, в действительности же изощряясь в подыскании оправданий своего ложного пути. В самооправдании всегда бывает так, что сначала испорченное сердце толкает человека на неправду, а потом уже, задним числом, человек долго и упорно начинает изощряться в теоретическом обосновании своей неправды.
Вот в этой плоскости самоприкрытия фарисеи просят знамения с неба.
Кажется, для чего им нужно чудо? Неправда жизни стабилизована. Фарисеи утвердились в ложном понимании Моисеева закона. Они хозяева тут. Они и не думают освобождаться от неправды. Знамение с неба им нужно для того, чтобы прикрыть неправду фальшивым логическим построением и успокоить совесть. Тут расчет на то, что, конечно, “никакого чуда и не будет”... И значит, самоутверждение жизни останется прежним, и неправда господствует как правда.
Что фарисеям совсем не дорога была истина, а нужно было самоутверждение в своей неправде, видно из того, что они, услышав от Господа отказ в новом знамении и указание, что знамение уже было дано пророком Ионой, не расспрашивают, какое это знамение и как понимать его, а молчаливо уходят, пристыженные раскрытым лукавством.
Итак, зачем же просится чудо? Для прикрытия лжи?
Господь именно так оценивает просьбу фарисеев и с укором обращает к ним свой вопрос: “Для чего род сей требует знамения?” А святой евангелист Матфей добавляет: “род лукавый и прелюбодейный” (16,4), т.е. добавляет указание, что фарисейская изощренность и развращенность и в просьбе чуда не могла выставить ничего другого, как прикрытия установленной ими неправды (понимания Моисеева закона).
Чем же является в таком случае требование чуда? Искушением Бога. Как и говорит Евангелие: “Требовали от Него знамения с неба, искушая Его”. Ведь фарисейское требование чуда покоится или на сомнении в возможности обнаружения чуда (“Да еще будет ли чудо-то?”), или на признании, что являемого Богом недостаточно для человеческого уверения и требуется как бы большее знамение (“Да Ты ли это, Господи?”) В обоих случаях требование чуда есть вызов Богу, или, что то же, есть искушение Бога.
Что требование чуда является искушением (иногда и не сознаваемым) Бога, а вовсе не обнаружением большой веры, отказом от самости и призывом Бога стать Господином человеческого пути, видно из евангельского рассказа евангелиста Матфея. В нем подробно описана беседа Христа с фарисеями.
Фарисеи просят Христа показать им знамение с неба. Господь же, как передает евангелист Матфей, сказал им в ответ: “Вечером вы говорите: будет вёдро, потому что небо красно; и поутру: сегодня ненастье, потому что небо багрово. Лицемеры! различать лице неба вы умеете, а знамений времен не можете” (Мф. 16,2-3).
Подробности беседы Христа с фарисеями, передаваемые евангелистом Матфеем, как раз раскрывают, что просьба о чуде вызывалась не смиренной верой, а лукавым желанием отгородиться от Божиих велений, прикинуться непонимающими их и под маской нерушимости Моисеева закона оставить себе свою самость руководителем жизни.
“Вы не понимаете Божиих велений”, — как бы так говорил Христос фарисеям. «Вы не понимаете Моих слов. Вы не хотите видеть чудес, творимых Мною на каждом шагу. Вы не замечаете проявлений Божией силы. Вы ничего не понимаете, как неразумные дети. И вы хотите, чтобы Отец Небесный дал вам новое знамение с неба. Лицемеры, вижу все лукавство ваше. Небось, вы прекрасно разбираетесь в том, что вам нужно и что для вас выгодно. Тут вы знаете не только земное, окружающее вас, тут вы взошли на небо и знаете небесные явления; по характеру небесного свода вы гадаете о том, что будет на земле. Тут вам все понятно, потому что выгодно. Тут вы господа и хозяева положения.
А вот когда потребовалось от вас смиренно принять и подклониться под Божию волю, когда события жизни требуют бросить кичливое самоутверждение и искать в жизни то, что хочет Бог, то вы ничего не понимаете, прикидываетесь неразумными и, прикрывая самость и безверие, лицемерно просите: “Дай нам знамение, чего Ты хочешь?”
Что же, вы не видели Божиих чудес, какие Я творю на каждом шагу, вы не видели знамений? Вам не знамение нужно, а надо остаться в своей прежней самости, никуда не двинуться с нее, и вы требованием чуда маскируете свою духовную окаменелость. А ширма для вас — святость и нерушимость Моисеева закона».
Вот каков смысл ответа Господа. В ответе фарисеям — не отказ утвердить веру, а обличение лукавства и разоблачение безверия.
Подмечай то же и в жизни!
Человек часто думает о чуде и любит просить чуда: “Ах, если бы Господь сотворил знамение! Почему Господь не явит Свою силу?” В таких вопросах как будто обращение веры, как будто ревность по вере и желание утвердить свою веру. А подумать хорошенько, и поймешь все лукавство их.
Человек задает такие вопросы в моменты жизни, когда он стоит пред проявлением Божией воли и когда от него требуется принять мужественное решение в согласии с Божественной волей, т.е. требуется осудить свою жизнь, переменить в корне свое поведение, отказаться от любимой страсти и т.п., словом, когда требуется понять Божий призыв и последовать ему.
Вот тогда человек проявляет наивное младенчество. Он теряется. Он становится в тупик. Он отказывается понимать совершающееся. Он не видит Божиих велений, не понимает “знамений времен”. Тогда — дать ему чудо! Подозрительная ревность через чудо понять Божию волю и подчиниться ей!
Во всей своей жизни человек: “Я сам”, а тут вдруг у него непреоборимое желание: “Пусть распорядится Господь”. Во всей жизни человек — полновластный хозяин и все великолепно понимает.
Попробуй-ка свернуть человека с пути его неправедности. Он забросает тебя десятками доказательств, что он все знает, все понимает и поступает правильно. Человек считает, что он изучил жизнь, и знает ее, и понимает все окружающее, и самостоятельно распорядится в нем.
Да и не только окружающее!
Человек также самостоятелен в громадных масштабах! Он вкопался в землю и строит ее законы. Он же распоряжается небом. И если человеческий ум путем долгих блужданий открыл законы движения планет и знает ход комет и явление затмений, то это дало ему право по-хозяйски распорядиться не только на земле и под землей, а на небе.
И человек устанавливает законы мироздания, законы жизни материков и океанов, законы жизни племен и народов, и совсем ему не нужна промыслительная воля Творца! Так во вселенной царствует ум и закон. Ум поймет и объяснит закон жизни, и все ясно!
И, кажется, зачем понадобилось человеку чудо? Да и где же место чуду при человеческой самости? Но вот, когда происходит потрясение жизни, надуманной человеком, когда случается нагромождение жизненных обстоятельств, когда опрокидывается установившееся “законное” равновесие жизни, казавшееся таким устойчивым, тогда бы, кажется, всезнающему и самодовлеющему человеку и нужно проявить все свое знание, и разобраться в жизни, и исправить то, в чем была его личная погрешность.
Не тут-то было!
Так трудно человеку расстаться с нажитой самостью и так трудно пошевелить твердыню “законного”, как он его создал, что он не желает или неспособен палец о палец двинуть, чтобы пересмотреть все жилое здание своей самости и честно решить, чего же хочет от него Бог, какая же Божия воля о жизни.
Человек остается в моральном безчувствии, маскируется полным непониманием совершающегося и, прикрывая свое нежелание двинуть пальцем, чтобы выполнить то, что от него лично требуется, поминает Бога, зовет Его и прячется за Божию волю: “Что же это такое совершается? Мне непонятна Божия воля! Господи! Да где же Ты? Яви лице Твое! Дай знамение! Прояви Твою силу!” Как будто Бог для того и существует, чтобы утверждать выдуманный самостью порядок со всей его греховностью!
Человек ищет Бога и ищет чуда, не желая понять простого Божия веления, которое уже развернулось пред самыми его глазами. Человек ищет Божией воли, а Божия воля открыта, ясна ребенку!
Разве это не лукавство? Разве это не искушение Бога? Не лукавство ли быть ничего не понимающим, когда Божий веленья ясны? Не лукавство ли — при таком наивном непонимании, при нежелании двинуть пальцем в смысле исправления жизни — спрашивать: “Господи! Что Ты хочешь? Яви чудо!” Не искушение ли Бога такая лукавая просьба чуда?
На эту просьбу ответ был и остается один; ответ, сказанный с глубоким вздохом, ответ Божия сокрушения: “Род сей лукавый и прелюбодейный знамения ищет, и знамение не дастся ему”.
Вверх
Святитель Василий (Преображенский), епископ Кинешемский. «Беседы на Евангелие от Марка», Глава 8, стихи 11-21.
Вверх
[1] Епископ Шлиссельбургский Григорий (Лебедев). Проповеди, «Благовестие святого евангелиста Марка», письма к духовным чадам. М., "Отчий дом", 1996, сс. 265-271.
